Практика насчет возможности квалификации актов БДП как сделки практически однозначно складывается в пользу того, что составление акта это не гражданско-правовые отношения, а просто фиксация факта бездоговорного потребления.

И, казалось бы, это действительно так, ведь он не определяет задолженность, а лишь фиксирует объем и тарифную ставку.
Но в банкротствах не бывает прозаики. 

Застройщик ввел дома в эксплуатацию, после чего был признан несостоятельным. В период наблюдения тогда еще действующим генеральным директором были подписаны акты БДП с ресурсоснабжающей организацией (далее – РСО), не смотря на то, что дома введены в эксплуатацию и утверждена управляющая компания, обязанная корреспондировать и распределять между долевыми собственниками коммунальные платежи. 

РСО на основании актов БДП просудилась к должнику и получила текущий долг на более, чем 30 млн. рублей. То есть, против нас выступало сразу два весомых обстоятельства:

• Преюдиция о взыскании долга;
• Устоявшаяся практика о том, что акты БДП не являются сделками.

Было заявлено о признании актов недействительными, как сделки, совершенной в пользу третьего лица (управляющей компании, которая, кстати, аффилирована должнику) за счет должника, который после ввода домов в эксплуатацию уже не потреблял поставляемую энергию, поскольку все объекты были переданы участникам строительства.

Суд первой инстанции в одно заседание отказал в удовлетворении заявления, сославшись на преюдицию, состав апелляционного суда лишь косо посмотрел, когда акты БДП назвали сделкой и оставил определение без изменения.

Однако, суд округа более неординарен в анализе правовой ситуации. Отменяя оба судебных акта и отправляя дело на новое рассмотрение, кассационный суд постановил, что иных способов защиты права от недобросовестно созданной кредиторской задолженности, кроме как оспаривание сделки, у управляющего попросту нет. ВС РФ не усмотрел неправильных выводов в постановлении и отказал в передаче дела в коллегию.